К годовщине вывода войск из Афганистана

Эта жуткая история произошла в июле 1985 года на окраине Герата. Кровавые драмы в Афганистане не были редкостью. Но этот эпизод, рассказанный моим сослуживцем майором Николаем Богуновым, меня буквально потряс. Когда пытаюсь представить себя на месте незнакомых парней, которые… Впрочем, обо всём по порядку.

То утро было солнечным и жарким, как и подобает середине лета. Одна из наших частей пыталась прорваться с юга в так называемый Старый город - район Герата, облюбованный моджахедами. С севера наступала дивизия вооружённых сил Афганистана, знаменитая тем, что половина её солдат переметнулась к мятежникам, а остальные занимались больше грабежом соотечественников, чем воевали. Небольшая группа искренне преданных режиму офицеров и советские военные советники не в силах были серьезно повлиять на боеспособность соединения.

Но по планам командования именно афганская дивизия должна была решать главные задачи операции, а наш мотострелковый полк придавался союзникам для поддержки. Всё получилось наоборот: сражались и гибли наши солдаты, а плоды победы доставались афганцам.

Старый город - это разбросанные в беспорядке дворики с глинобитными хижинами и хозяйственными постройками, каждая из которых обнесена дувалом. Между ними причудливо змеятся кривые, ухабистые улочки. Все вместе они представляли собой мощную крепость, состоящую из отдельных опорных пунктов. Взять такой район штурмом стоило большой крови.

Вот и родилась где-то в высоких штабах идея - на максимальной скорости танкам и БТРам прорваться в глубь Старого города, рассечь единую оборону душманов на отдельные очаги и уже оттуда, из вражеского тыла, помочь афганской дивизии прочесать район. Если бы этот тактический замысел удался, его бы могли в академиях изучать как пример нестандартного мышления. Но…

Танки на извилистых улочках не сумели развить необходимой скорости. Пехота, стиснутая стальными корпусами БТРов, не могла прикрыть технику от обстрелов из засад. На завязшие в лабиринтах Старого города танки обрушился шквальный огонь гранатомётов, едва ли не под гусеницы ложились жёлтые, ребристые итальянские мины.

Атака сорвалась. Тут-то и начинается эта жуткая история.

…Бронетранспортёр ревел двигателем, катился вслед за впереди идущим танком.

- Смотри, аккуратнее! - кричал командир отделения младший сержант Шиманский водителю рядовому Толмачёву.

Тот молчал. Какое, к дьяволу, тут "аккуратнее", когда в тримплексах приборов видна лишь густая, тяжело колышущаяся пыль. Впереди вслед за сгустком ярко-оранжевого пламени раздался оглушительный взрыв. Водитель резко нажал на тормоза.

Дернувшись металлическим корпусом, БТР встал, как вкопанный. Кто-то сзади от толчка ударился и смачно выругался матом. Порыв ветра отнёс пыль в сторону и позволил увидеть танк. Он кособоко замер и густо чадил маслянистыми клубами дыма. Душманский гранатометчик не промахнулся. На башне откинулся командирский люк, из которого офицер в чёрном комбинезоне неловко, боком, пытался выбраться.

"Танкист ранен, - понял Шиманский, - надо выручать".

- Вперёд! Пулемётчик, отсекай "духов"! - приказал командир отделения.

БТР рванулся вперёд. И тут и его корпус сотряс мощный взрыв. Захлебнулся начавший было выстукивать чёткую дробь крупнокалиберный пулемёт башни.

- Огонь! Огонь! - что было силы кричал Шиманский. - Огонь!..

Пулемёт молчал. Командир отделения оглянулся и оцепенел. Сорванная с укреплений башенка бронетранспортёра зажала голову пулемётчика рядового Тешебаева чудовищными клещами. И тело с неестественно повисшими руками безжизненно болталось в полумраке БТРа. Из расколотого черепа густо сочилась кровь.

Кто-то из десанта схватил белое запястье пулеметчика:

- Пульса нет!

И в это мгновение БТР потряс ещё один взрыв. Машину буквально подбросило вверх.

- Мину поймали, - понял Шиманский. - Как БТР?

- Тянет…

Это было последнее слово водителя Толмачёва. Третий, ещё более мощный взрыв, обездвижил бронетранспортёр. Взвизгнув, разом замолкли оба двигателя. Толмачёв ребристым шлемом упал на Шиманского.

- Командир! Уходить надо! - истерично крикнул кто-то из десанта.

Это Шиманский и сам прекрасно понимал. И уже было не до раненого танкиста - сейчас от командира отделения зависела жизнь его подчинённых. Младший сержант с неожиданной силой подхватил тело убитого водителя и резко, словно мешок, перебросил его через спинку сидения назад. Схватился за рулевое колесо и по тому, как легко оно поддалось, понял, что даже если каким-то чудом удастся завести хотя бы один двигатель БТРа, машина им всё равно не поможет - она стала неуправляемой: в рулевой колонке громко и безжалостно гремел рассыпавшийся подшипник.

- Отделение! К машине! - скомандовал младший сержант.

По тому, как потянуло свежим воздухом и донёсся грохот боя, Шиманский понял, что распахнулся нижний люк. И стал к нему пробираться. Задел висящий на заклиненной башне труп Тешебаева. Тело, ещё теплое, жутко закачалось.

Под колёса БТРа их выбралось четверо.

- Ребята, будем ждать подкрепления, - сказал командир отделения. - Немедленно занять круговую оборону! По местам!

Стреляли короткими очередями - берегли патроны. Душманов же было много. Они прятались за танком, по-прежнему чадно дымящим, выглядывали из-за углов, мелькали на дувалах. И стреляли не слишком густо - только для того, чтобы не дать нашим солдатам выбраться из западни.

- В плен взять хотят! - крикнул Шиманский. - Береги патроны, ребята! Помощь должна быть!..

Но помощь всё не шла. К завязшим в бестолковом бою боевым машинам невозможно было пробиться.

И в какой-то момент четверым бойцам стало ясно, что не продержаться. Надежды на прорыв тоже не было. Патроны кончились. Душманы приближались.

- Ребята! - крикнул Шиманский. - Слушай мой последний приказ! Приказываю застрелиться!

…Имел ли он право на такой приказ? Пожалуй, сразу и не ответишь. Взятым в плен советским солдатам чаще всего была уготована лютая смерть. Им вырезали звезды на груди, набивали вспоротые животы землей, отрезали половые органы, носы и уши… Отдавая последний приказ, Шиманский верил, что спасает товарищей от ужаса плена. Хотя все же распоряжаться своей жизнью каждый должен сам…

Они сползлись вместе, обнялись, попрощались. А потом каждый

Выстрелил...

…Наши всё же пробились к горящим машинам. Четверо бездыханных бойцов лежали рядом с БТРом, куда их выволокли из-под машины душманы. Чёрная запекшаяся кровь была почти не видна на тёмном обмундировании. Впереди, возле танка, лежало исхлестанное пулями тело офицера-танкиста.

Вдруг один из солдат заметил на обмундировании рядового Теплюка сочащуюся кровь и закричал:

- Он живой, живой!

Так оно и было. У рядового Теплюка четыре пули прошли на сантиметр выше сердца. Душманы этого, к счастью, не заметили. От него и стало известно о последних минутах жизни мужественных бойцов.

…Этой кровавой истории свыше четверти века. К сожалению, в моих записях не сохранилось имен отважных ребят. Поэтому назову лишь фамилии погибших. Это - младшие сержанты Шиманский, Сангов и Ткачук, рядовые Тешебаев и Толмачёв. Рядовой Теплюк остался жив.

Вечная вам память, ребята!

Александр Нуреев,

подполковник в отставке, участник войны

в Афганистане.